Contents
Запад обвиняет Китай в тотальном нарушении прав человека
В апреле 2017 года от этнических казахов и уйгуров, проживающих на территории Китая, стали поступать жалобы о заключении их родственников и друзей в специализированные лагеря перевоспитания в Синьцзяне на неопределенный срок.
В Казахстан стали, в буквальном смысле, приходить беженцы, которым удалось тем или иным способом пересечь китайскую границу и просить об убежище на исторической Родине. Ярчайшим примером стал побег двух беженцев казахского происхождения Кайшу Акана и Мурагера Алимулы из Китая в Казахстан. Оба они незаконно пересекли границу, за что получили тюремный срок и отбыли его в казахстанской тюрьме. Тем не менее, убежище им было предоставлено. И мужчина, и женщина рассказывали о нечеловеческих условиях содержания в синьцзянских лагерях. Далее их судьба сложилась не самым благоприятным образом. Как сообщают казахстанские СМИ, оба подвергались нападению в населенных пунктах близ Нур‑Султана и получили серьезные телесные повреждения.
По их словам, официальным поводом для ареста служили статьи об экстремизме и его пропаганде. Позже международные организации и страны Запада начали выступать с заявлениями о притеснении этнических меньшинств в Китае. Началась целая информационная война против китайского правительства со стороны европейских и американских СМИ, которые выпустили многочисленные материалы, якобы разоблачающие правительство Китая в его нацистских выпадах в сторону этнических и религиозных меньшинств. В августе 2018 года в ООН, ссылаясь на достоверные источники, заявили, что в Синьцзяне в тех самых «лагерях перевоспитания» может насильно удерживаться более миллиона представителей этнических меньшинств. Большая часть из них – верующие мусульмане.
Международный консорциум журналистских расследований – The International Consortium of Investigative Journalists (ICIJ) – запустил серию исследований, посвященную конкретной проблеме ущемления прав этнических меньшинств на территории Китая под названием China Cables. Согласно некоторым результатам этого исследования, лишь за одну неделю в июне 2017 года китайские власти арестовали и отправили в лагеря более 15 000 уйгуров. Так же исследователями указывается и то, что Китай ведет постоянную слежку за представителями этнических казахов и уйгур даже за рубежом: консульства и посольства КНР в постоянном режиме собирают информацию о «подозрительных лицах». А по возвращении в Китай такие люди будут немедленно арестованы. Согласно документам, власти КНР располагают широкой базой данных, в которую вносится информация, полученная в ходе допросов. При помощи компьютерных программ для слежки и многочисленных камер наблюдения в Синьцзяне этот процесс ускоряется. Как сообщает NDR – «Северогерманское телерадиовещание», – китайские власти отправляют своих сотрудников непосредственно в уйгурские деревни, чтобы узнать достоверно, что их жители думают о правящей партии. Далее жители делятся на «категории риска».
Такое положение дел взбудоражило мировую общественность. В частности, в Казахстане в знак солидарности с пленниками проводились мирные митинги, которые совпали с очередными выборами нового президента страны. Так же стали подниматься и другие темы, связанные с Китаем. Часть населения выступала против совместных с Китаем проектов, которые сокращают количество рабочих мест для местного населения, а также значительно ухудшают экологию, сокращают природные ресурсы. Волнения, начавшиеся из-за исправительных лагерей, переросли позже в антикитайские митинги.
Стоит отметить, что официальные власти Казахстана воздержались от обвинений в сторону китайской стороны и не поддерживают правдивость сообщений о жестоком обращении с этническими меньшинствами и по сегодняшний день. Первая волна этнических казахов и уйгуров, просивших убежища, его получили. Однако, после того как тема получила огласку в международном информационном пространстве и на Западе заговорили об этом серьезно, Казахстан стал высылать вновь пребывающих беженцев обратно в Китай, что соответствует международным юридическим нормам.
Экономика
Синьцзян — регион с развитым сельским хозяйством (сейчас его доля в региональной экономике составляет около 20% — вдвое выше национального показателя). Там выращивается около 84% всего хлопка в Китае, который является крупнейшим мировым производителем этого сырья. По оценкам правозащитных организаций, каждый пятый предмет одежды из хлопка, продаваемый в мире, содержит сырье из Синьцзяна. От этих поставок, отмечают они, зависят — или, по крайней мере, зависели до недавнего — «практически все основные бренды».
Местный хлопок отличается хорошим качеством — некоторые из брендов, например, Uniqlo, даже упоминали его в своей рекламе. Однако при развитии этого сектора в Синьцзяне, отмечают аналитики из Центра стратегических и международных исследований, власти в значительной мере полагались на труд заключенных, и эта практика, правозащитная организация Citizen Power Initiatives, продолжает существовать — на фоне политики «перевоспитания» и массовых задержаний местных жителей.
Сбор хлопка в Синьцзяне, по свидетельствам из разных источников, ведется как добровольно, так и нет. Один из этнических уйгуров, побывавший в «лагере перевоспитания», рассказывал, как его обитателей отправляли работать на поля. По его словам, работа была тяжелой, а тех, кто не выполнял норму сбора, избивали. В то же время сборщиков набирают — при участии партийных функционеров, но без прямого принуждения — среди жителей отдаленных районов, обещая хорошие заработки (спрос на сезонную трудовую миграцию, как отмечалось, может быть связан и с недостатком работы в таких местах).
Власти способствовали развитию в Синьцзяне легкой промышленности (по данным на 2017 год, в регионе действовали 2,7 тысячи текстильных компаний, в которых были заняты около 350 тысяч человек) и некоторых других отраслей. При их поддержке там открывают филиалы предприятий из других регионов, а число местных жителей, занятых в текстильной отрасли, собираются за несколько лет увеличить в десять раз (со 100 тысяч в 2017 году до миллиона в 2023 году). Частично это отражает общую стратегию по развитию региона, который благодаря своему расположению (общей границе с семью государствами, включая Россию, Казахстан и Индию) играет важную роль в глобальном инфраструктурном проекте Китая «Один пояс — один путь». Частично — официальные программы по снижению безработицы и бедности. Но растущая промышленность ориентируется и на систему «перевоспитания» — и поставляемую лагерями рабочую силу.
«Уже с 2018 года обитателей лагерей стали отправлять на работы — на предприятия, расположенные на территории этих же объектов, на заводы в других частях Синьцзяна или даже в другие части страны, — отмечают исследователи из Института Брукингса. — Многие из них — предприятия под управлением Синьцзянского производственно-промышленного корпуса. Бывшим узникам платили мало — или не платили вообще. И все это носило массовый характер, в 2018 году власти только одного округа объявили, что переведут из лагерей около 100 тысяч работников — в промышленные зоны и текстильные предприятия, получающие субсидии от правительства. Схема повторялась и в других частях Синьцзяна и Китая». «Правительство поощряет компании к тому, чтобы они открывали филиалы возле «лагерей перевоспитания», а местные власти получают дополнительное финансирование за каждого поступившего работника, — констатирует доклад Госдепартамента США. — Предприятиям также выплачивают субсидии, а работники получают мало. Все это снижает издержки для компаний, позволяя им продавать свои товары по заниженным ценам».
Из студии в лагерь
Мердану Гаппару не привыкать быть в кадре. Ещё совсем недавно он получал большие гонорары от крупного китайского онлайн-магазина Taobao за промо-ролики одежды модных брендов.
Но в последнем видео вместо модной студии или шумной улицы фоном служит пустая комната с облезлыми стенами и металлической сеткой на окне. А вместо постановочной позы Мердан сидит молча. На его лице – беспокойство и тревога.
Он держит телефон в правой руке, а левой показывает свою грязную одежду, опухшие щиколотки и наручники, которыми он прикован к кровати – единственному предмету мебели в комнате.
Селфи Мердана с наручниками / Фото Мердана Гаппара
«Би-би-си» получила это видео и копии сообщений Гаппара. Эти материалы – редкое окно в зловещий мир секретной системы исправительных лагерей для уйгуров в Китае.
Материалы Гаппара пополнили уже существующий набор знаний о способах, которыми власти Китая борются с так называемыми тремя силами зла: сепаратизмом, терроризмом и экстремизмом.
Арена этой борьбы – населённый преимущественно мусульманами-уйгурами Синьцзян-Уйгурский автономный район на северо-западе страны.
- Борода, хиджаб и дети. За что Китай отправляет уйгуров в лагеря
- Детсад за колючей проволокой: как в КНР из уйгуров делают китайцев
На протяжении последних нескольких лет, по заслуживающим доверия оценкам, более миллиона уйгуров и представителей других этнических меньшинств оказались в тайных лагерях в Синьцзяне.
Судьба Мердана подтверждает самые страшные подозрения, считают эксперты: в исправительный лагерь может попасть каждый мусульманин-уйгур, независимо от уровня интеграции в китайское общество, знания языка и религиозности. Единственный критерий – этническая принадлежность.
Но власти Китая утверждают, что уйгуров помещают в добровольные школы, а не концлагеря. Власти КНР отрицают принудительный характер их содержания, настаивая, что это центры перевоспитания, где обучают борьбе с экстремизмом.
Тысячи детей были разлучены со своими родителями, а женщины-мусульманки подверглись принудительной стерилизации и принимали контрацептивы, сами того не зная, как показали последние исследования.
Кроме свидетельств пыток и издевательств, сообщения Гаппара из лагеря показывают, что многих уйгуров по-прежнему задерживают и держат под стражей без суда и следствия.
Это противоречит заверениям Китая о том, что большинство лагерей были закрыты.
Новые данные также раскрывают подробности психологического давления на мусульман-уйгуров. Например, один из сфотографированных документов призывает детей от 13 лет «покаяться и покориться».
В лагерях уйгуров окружает китайская пропаганда / Фото Мердана Гаппара
Сейчас в Синьцзяне новая вспышка коронавируса. Антисанитария и тесные условия жизни в местах заключения, которые описывает Гаппар, создают серьёзный риск быстрого распространения инфекции.
Семья Гаппара не получала от него вестей уже пять месяцев. Родственники молодого человека понимают, что после появления в интернете видео из камеры ему может грозить более суровое наказание
Но для них это последняя надежда привлечь внимание к его судьбе – и репрессиям против уйгуров в Китае
Дядя молодого человека – Абдулхаким Гаппар, живущий в Нидерландах, надеется, что это видео так же ужаснёт людей по всему миру, как момент смерти Джорджа Флойда от рук полиции Миннеаполиса. Эти кадры стали символом расовой дискриминации в США.
«С ними обоими обошлись жестоко из-за их расы, – говорит он. – Но если в Америке об этом стали говорить вслух, в нашем случае – полная тишина».
Международная поддержка ИДВТ
Став главой турецкого государства, Эрдоган стал скрывать свои симпатии к уйгурским исламистам, а в 2017 году Турция официально признала ИДВТ террористической группировкой. Это не мешает беспрепятственному перемещению боевиков организации через сирийско-турецкую границу.
Сегодня террористы ИДВТ, прошедшие боевое крещение войной в Сирии, представляют серьёзную угрозу не только Китаю, но и мировой стабильности в целом.
Примечательно, что в ноябре 2020 года Вашингтон исключил ИДВТ из списка террористических организаций, мотивировав данный шаг отсутствием достоверных свидетельств существования группировки в течение десяти лет.
В этом поступке усматривается явное потворство боевикам и их использование в американо-китайском геополитическом противостоянии, равно как и систематические обвинения госдепартаментом США Пекина в притеснениях и даже геноциде уйгурского народа.
На сегодня уйгурский сепаратизм и терроризм в СУАР остаются проблемой номер один для Пекина. И если ранее ещё можно было винить китайские власти в ущемлении прав национальных меньшинств, то в настоящее время радикальная исламизация «борцов за независимость» окончательно дискредитировала идею национального самоопределения уйгуров.
А в обозримом будущем следует ожидать дальнейшей поддержки США и Турцией ИДВТ в угоду их действий на мировой шахматной доске.
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо
Редактор: Елена Тимошкина, Куратор: Любовь Степушова
Первые лагеря для уйгуров в Китае появились после 2009 года
В 2009 году из-за бытового конфликта началась вражда между китайцами и уйгурами. Полиция жестоко разгоняла митингующих уйгур. Из-за беспорядков погибли более 150 человек. Китайские СМИ во всем обвиняли уйгур.
После событий 2009 года Пекин решил использовать протии уйгур систему подавления. Постепенно в регионе увеличилась численность силовиков. Для слежения начали использоваться новейшие технологии. После этого последовал запрет на мусульманские имена для детей.
В уйгурскую автономию начали массово приезжать ханьцы. Уже в 2017 году в регионе было полно лагерей для перевоспитания. Нет точных данных, что с уйгурами происходит в этих лагерях. Все заключенные проходят через «промывку мозгов». Есть даже данные о пытках.
В ООН в 2018 году сообщили, что в Китае не менее 1 млн этнических меньшинств сидят в лагерях. Ряд государств ЕС, включая Японию и Канаду, осудили китайскую политику по отношению к уйгурам. Китай полностью оправдал свою политику по отношению к мусульманам. После начала торговой войны между США и КНР проблема уйгур стала инструментом геополитики.
Алихан
Этнические казахи находятся в лучшем положении, чем уйгуры или тибетцы. У нас есть историческая родина, куда мы можем вернуться, есть паспорта. У тибетцев, например, даже паспортов нет. Ни тибетцам, ни уйгурам некуда деться: их родина там. Они страдают от лагерей гораздо больше, чем казахская диаспора. Китай вообще бы предпочел иметь в своей территории просто Синьцзянь, чем Синьцзян-Уйгурский Автономный Регион.
Сам я в лагере не сидел, но много слышал о том, как происходит задержание и что происходит в лагерях — от знакомых, которые там были. Люди, которые там оказываются, не преступники.
Задержать могут, например, если при проверке находят в телефоне запрещенные приложения вроде Whatsapp (в рамках программы «золотой щит» в Китае заблокированы Фейсбук, Твиттер, YouTube, Инстаграм и др. — Прим.ред). Местные власти по телефону вызывают тебя в подобие регионального участка и оттуда отправляют в лагерь. Ничего не объясняют. Просто звонят родственникам и просят принести твои личные вещи.
В лагере заставляют учить партийную идеологию. Предполагается, что люди получают там профессиональное образование, чтобы иметь возможность лучшего трудоустройства, но после лагеря они часто не могут найти работу, а предыдущее место теряют. Люди становятся агрессивными после полугода перевоспитания.
Знаю историю девушки, отца которого посадили в лагерь перевоспитания. Когда им удалось встретиться в лагере, она расплакалась. В комнате были другие люди, — не знаю, кто, — они сказали ей не плакать, не то отец получит минус. Она испугалась, сдержала слезы, посмотрела на папу и поняла, что не может спросить его ни о чем, что ее волнует. Это могло быть небезопасно. Так что она спросила:
— А ты смотрел World Cup?
Реакция
Некоторые компании — например, американский продавец спортивных товаров Badger Sportswear или шведская H&M, крупнейшая в Европе розничная сеть по торговле одеждой, — отказались от сомнительных поставщиков из Китая. Другие — в отчете Австралийского института политических исследований в начале этого года утверждалось, что с китайскими производителями, использующими принудительный труд уйгуров, связаны десятки зарубежных компаний, от Apple до Volkswagen, — пообещали разобраться и ужесточить требования к поставщикам.
Официальный Китай отвергает все обвинения. Власти говорят, что работать никого не заставляют. Что лагеря и отправка уйгуров на заводы в другие части страны — это часть программы по борьбе с бедностью. И что население Синьцзяна благодаря этому буквально процветает.
«Благодаря политике правительства жизнь в регионе постоянно улучшается», — говорится в недавно опубликованном официальном отчете «Занятость и трудовые права в Синьцзяне». «Все этнические группы в Синьцзяне живут счастливо, — декларирует лидер Китая Си Цзиньпин. — Практика показала, что стратегия по управлению регионом полностью себя оправдала».
Доказать существование принудительного труда в регионе и за его пределами, признают представители американского Центра стратегических и международных исследований, очень сложно. Обычные методы — такие как независимый аудит предприятий, где трудятся уйгуры и представители других этнических меньшинств, — могут быть неэффективными из-за ограничения доступа на эти объекты. Закрытость Синьцзяна мешает и деятельности журналистов и правозащитников.
Однако такая ситуация может и не отвечать целям китайских властей. Некоторые из аудиторских фирм, помогавших зарубежным компаниям проверять их поставщиков в Синьцзяне, недавно объявили о прекращении таких проверок, ссылаясь на возникшие сложности. Международная сеть Better Cotton Initiative, которая следит за соблюдением этических стандартов при производстве хлопка, также сообщила о приостановке операций в регионе. Существующие там условия, констатировала она, мешают нормальному мониторингу.
Иностранные компании — прежде всего, наиболее известные бренды — оказываются в положении, когда им проще вообще отказаться от поставок из региона, чем потом оправдываться, отвечая на претензии правозащитников. Недавно американская компания PVH, производитель таких брендов как Tommy Hilfiger и Calvin Klein, объявила, что хотя и проверяет своих контрагентов в Китае, «там, где это возможно», в ближайшем будущем вообще откажется от контактов с предприятиями легкой промышленности в Синьцзяне. Включая и те, которые используют выращенный там хлопок.
Наручники и мешки на головах
Вскоре после заключения Мердану удалось получить доступ к смартфону и выйти на связь с внешним миром.
Он писал об ужасах, пережитых им после возвращения в Синьцзян. В переписке в соцсети WeChat Гаппар рассказал, что сначала его держали в камере в полицейском участке в Куче.
Гаппара одели в такой «костюм» и поместили в часть камеры, отгороженную решёткой. Спать было невозможно – в камере не было места, чтобы лечь.
«Я приподнял мешок на голове и сказал полицейскому, что наручники слишком тугие и натирают запястья, – писал Гаппар. – Он грозно закричал на меня: «Если ты снова приподнимешь мешок, я забью тебя до смерти». После этого я не решался заговаривать. Умереть здесь – последнее, чего я хочу».
Он писал о постоянных криках, доносившихся из других частей тюрьмы – предположительно, из комнат для допросов – и ужасной антисанитарии. На заключённых кишели вши, а ели узники по очереди общими пластиковыми ложками из общих пластиковых мисок.
Затем 22 января, когда эпидемия коронавируса в Китае достигла своего пика, до заключённых дошли новости о национальной программе борьбы с вирусом. Судя по сообщениям Гаппара, в Синьцзяне правила карантина внедряли намного жёстче, чем в других частях Китая. В какой-то момент в его камеру привели ещё четырёх молодых людей в возрасте от 16 до 20 лет.
«Во время эпидемии их застали за игрой, напоминающей бейсбол, – писал Гаппар. – Их отвели в полицейский участок и избивали до тех пор, пока они не стали визжать, как младенцы. У них лопнула кожа на ягодицах, они не могли сидеть».
Полицейские затем стали заставлять всех задержанных носить маски в переполненных камерах, не снимая при этом мешков с головы. Когда полицейские пришли к ним с градусниками, у нескольких задержанных, включая Гаппара, была повышенная температура.
В том же «костюме-четвёрке» его отправили наверх, в другую комнату, где ночью были открыты окна и из-за холода было невозможно спать. В этой камере звуки пыток слышались ещё отчётливее.
«Был день, когда кто-то кричал с утра до самого вечера», – ужасался молодой человек.
Через несколько дней узников погрузили в микроавтобусы. Гаппара, у которого были симптомы простуды и насморка, отделили от других и отправили в учреждение, которое он показывает на видео. Он называет его «центром по контролю над эпидемией». Там его приковали наручниками к кровати.
В этом учреждении режим оказался менее строгим, чем в полиции. Охранники отдали Гаппару часть его вещей и не заметили среди них смартфон. После 18 дней заключения он смог связаться с внешним миром. В течение нескольких дней он отправлял сообщения с описаниями пережитого, но потом связь оборвалась.
С тех пор от Гаппара не было никаких вестей. Власти не предоставили его родным информации о его местонахождении и не объяснили причину его задержания – до того, как заявили о его задержании «Би-би-си».
Но в своём ответе администрация Синьцзяна не прокомментировала рассказ Гаппара об издевательствах над ним самим и звуках пыток над другими заключёнными, которые он слышал. В ответе также ничего не сказано о видеозаписи, снятой Гаппаром в заключении.
Установить подлинность этого видео не представляется возможным. Однако эксперты считают его подлинным, в том числе из-за звуков пропагандистских сообщений на заднем плане.
«Синьцзян никогда не был Восточным Туркестаном, – произносит за окном голос из громкоговорителя на уйгурском и китайском языках. – Сепаратистские силы в стране и за рубежом политизировали этот географический термин и призвали объединиться тех, кто говорит на тюркских языках и исповедует ислам».
Друзья и близкие в заложниках
Давление, по словам уйгуров за границей, распространяется и на них тоже — тех, кто имеет гражданство КНР, и тех, кто получил паспорта других стран. Некоторые получают звонки с угрозами, другие — требования о сотрудничестве с китайскими органами госбезопасности. Активистам, выступающим против преследования соотечественников в Синьцзяне, могут угрожать последствиями для их близких — иногда те сами, очевидно под давлением, просят прекратить публичные выступления.
Студент из Синьцзяна, обучающийся в США, рассказывал, что с ним связался по WhatsApp человек, представившийся сотрудником департамента общественной безопасности Китая. Собеседник предложил сотрудничать, пригрозив последствиями в случае отказа. Вскоре после этого семья студента, оставшаяся в Синьцзяне, прервала с ним контакты — родственники, с которыми он пытался созвониться, отказались с ним разговаривать.
«Многие из уйгуров за рубежом предпочитают не говорить о задержанных членах семьи в Синьцзяне, боясь последствий для других родственников, находящихся в регионе, — отмечают авторы недавнего отчета Amnesty International. — Некоторые рассказывали, как от них требовали вернуться в Китай или предоставить информацию о других представителях диаспоры».
Сведения об угрозах, поступающих от китайских спецслужб, сложно проверить, но некоторые свидетельства давления на уйгурские диаспоры за пределами Китая существуют. В некоторых странах — например, в Новой Зеландии — местным уйгурам поступали звонки с угрозами с номеров китайского посольства. По словам бывшего высокопоставленного сотрудника американских спецслужб, вопрос о преследованиях представителей диаспоры китайскими властями обсуждался «по каналам правоохранительных органов». Подобные случаи подтверждали источники во властных кругах США.
Есть свидетельства того, как некоторых задержанных в Синьцзяне отпускали, когда родственники за границей открыто выступали в их защиту. Но такая тактика работает не всегда — были случаи, когда за активными выступлениями представителей диаспоры следовали задержания их родных в Китае. «Даже когда мы здесь, это не значит, что они не могут нам ничего сделать, — говорит этнический уйгур из Вашингтона. — Наши друзья и близкие остаются в их власти».
Притеснение уйгуров в Китае в 2019 году
Впервые в 2019 году в Сети появилась информация о том, что в Восточном Туркестане происходят беспорядки. Правительство Китая создало специальные лагеря, в которые отправляют мусульманское население страны. На все вопросы представители власти отвечают единообразно. Говорят, что уйгуров отправляют на перевоспитание.
Люди, оказавшиеся в «Центре политического перевоспитания», не выходят оттуда до тех пор, пока власть не поймёт, что человек отказался от ислама. При этом в общественности отмечается, что люди, попавшие в учреждение, ни в чём не виновны. Они не совершали преступлений, жили обычной жизнью. Их просто в один день забрали и больше не вернули в семью.
Существует информация, согласно которой через специальные центры прошло около 10 млн. человек. Люди, вышедшие из них, рассказывают, что там мусульман держат под стражей, каждый день заставляют отречься от веры. Также существуют случаи, когда люди, вошедшие в двери «школы», так из неё и не вернулись. Само же правительство Китая всё опровергает, говоря, что это лишь злые слухи.
Гульнара Хамраева, 58 лет, уроженка Жагыстая
Я родилась в Синьцзяне в селе Жагыстай в 1962 году. Через год моя семья переехала в Казахстан. Когда я была маленькой, родители очень много рассказывали о нашей жизни в Китае, говорили об этом с болью, мама всегда плакала.
Почему уехали из Китая
По словам родителей, причиной нашего переезда был геноцид уйгуров и в целом мусульман. Мои родители были грамотными людьми, но им, как и всем уйгурам, не давали работу, разрешали работать только в поле. Мама рассказывала, что все ели в одной общественной кухне, дома им не разрешалось готовить еду. Мама устроилась поваром на общественной кухне, а отец ее помощником. Родители говорили, что кормили кукурузной лапшой, картофелем, рисом. Еда была простая и скудная.
По рассказам мамы, чтобы один человек смог поесть, он должен был поймать и принести в спичечной коробке 20 мертвых мух, если в одной семье пять человек, то нужно убить 100 мух. Во время перерыва на работе, не разрешалось отдыхать, китайцы велели убивать воробьев, чтобы птицы не склевали все зерно. Один человек должен был в день убить хотя бы одного воробья. Со временем убитых птиц стало так много, что город начал вонять. Чтобы их не убивать, люди отрезали им лапы и сдавали только лапы.
Компартия делала это для того, чтобы у уйгур не оставалось времени думать о свободе, о своей земле, чтобы их мысли были о том, как достать еду. Не вытерпев этих издевательств, мои родители и другие наши родственники договорились уехать вместе в Казахстан. Но не все смогли уехать, мои дедушки и бабушки, братья и сестры моих родителей остались.
Жизнь оставшихся в Китае родственников
Они рассказывали моей маме, что после нашего отъезда, китайская компартия начала их активно расспрашивать о нас. Китайские коммунисты называли нас «двухсердечными» и думали, что мои родители замышляют какие-то планы против Китая. Тех, кто отказывался говорить, увозили в тюрьму, там их пытали, особенно мужчин, били. На голову, на руки и на ноги надевали очень тяжелые цепи и оковы. Из тюрем мужчины освобождались уже сломленными, больными, недееспособными. Многие в тюрьмах погибли.
Жизнь в СССР
В Казахстане мы поселились в селе Тегермен Уйгурского района Алматинской области. Родители стали чабанами, пасли овец. Мы росли среди казахов, и я быстро научилась говорить на казахском языке, но училась в уйгурской школе. Мы не замечали, кто казахи, а кто уйгуры, росли вместе. Жили хорошо, но мама постоянно плакала, говорила, что скучает по своим родителям в Синьцзяне.
В 90-ых годах мы с мамой поехали к нашим родственникам. Мои бабушка с дедушкой уже умерли, остались их внуки. Тогда они жили очень просто, работали на полях на себя, выращивали зерно. Китайцы им по-прежнему не давали другой работы. Последний раз я была в Синьцзяне в 2016 году. Родственники просили меня не носить платок на улице. Они говорили: «Вы уедете, а нас за это заберут в тюрьму». С тех пор с ними нет связи, я не знаю, живы они или мертвы.
