Contents
Зачем RT нужен такой проект
Почему же нашим согражданам понадобилось покупать этот фантом, а Russia Today — его продавать?
Ответ прост. Как и в 1996 году, миллионы наших сограждан оказались за чертой бедности.
Причем если в 90-е речь шла о сломе привычного образа жизни, то сейчас многие люди, имеющие зарплату на грани выживания, оказываются еще и по уши в кредитах.
В итоге семья, едва держащаяся на плаву, начинает стремительно нищать, столкнувшись с тяжелой болезнью члена семьи или необходимостью незапланированных трат.
В 90-е люди, оказавшиеся в такой ситуации, просто умирали. Сейчас они идут за помощью в социальные сети или к журналистам.
Реши Russia Today в рамках своего проекта рассказать истории только этих людей, несколько ближайших десятилетий эфир телеканала окажется заполнен исключительно ими. И именно это положение дел прячут за красивыми словами о милосердии и взаимовыручке, свойственным нашим согражданам. Не открою Америки, если напишу, что чем чаще с высоких трибун говорят, что чужой беды не бывает, тем хуже ситуация.
Если страна не ведет войну, а внутренняя обстановка стабильна, нет необходимости в призывах сплотиться вокруг национального лидера, хватит и демократических институтов. Если уровень жизни высок, бесконечные заявления об обязательном милосердии и радости соучастия в добром деле также оказываются странными и неуместными.
Так что между журналистским фандрайзингом 1996 года и журналистским фандрайзингом 2019-го при всей схожести обнаруживается одно существенное отличие.
Создатели ДДБМ говорят «А», утверждая, что помощи хватит на всех, и предлагая конкретные истории своим читателям и зрителям, и изо всех сил молчат о «Б», а именно о причинах, по которым вдруг понадобился масштабный проект сборов для нуждающихся. И в этой лицемерной позиции заключается разница между создателями проекта Russia Today и их предшественниками из «Коммерсанта».
Четверть века назад журналисты не натягивали сову на глобус и, обращаясь за помощью к своим читателям, писали, что нуждающиеся в помощи оказались в бедственном положении из-за экономической ситуации в стране, а не самозародились в грязи, как мыши у алхимиков.
Да и обращались за помощью они к обеспеченным людям, потому что бедные газету «Коммерсант» особо не выписывали и не читали. Тогда же, кстати, коллеги выяснили, что далеко не все истории и письма вызывают живой отклик — помочь вот так, напрямую, всем нуждающимся оказалось принципиально невозможным.
Журналисты Russia Today предпочитают честно и неподкупно собирать деньги с таких же нищих, как и просители, изо всех сил закрывая глаза себе и другим на причины, толкнувшие людей на виртуальную паперть. Ведь у нас есть взаимовыручка и волшебное средство от любых печалей в виде денежных знаков. И значит, все у нас на самом деле хорошо и замечательно, вот только англичанка гадит. Надо только верить в хорошее, и все сбудется, примочки из банкнот вылечат рак в терминальной стадии и помогут ребенку с микроцефалией в будущем получить Нобелевскую премию и стать олимпийским чемпионом по фигурному катанию.
Ну а вопрос «Почему и как за 20 лет стабильности и развития граждане вновь встретились с теми же проблемами, что и в 90-е?» мешает делать это общее дело, и, значит, не стоит его и поднимать. Ну если только ритуально покамлать «До чего страну довели» — для подстегивания сбора.
Рядовым гражданам участие в благотворительности в предложенном формате позволяет закрывать глаза на стоящие перед ними проблемы, обесценивать их важность и сложность и игнорировать собственную неспособность их решить, переходящую в фактическую социальную беспомощность. Фантом возможности получить помощь на виртуальной паперти и купить фейковое чудо оказывается важнее осознания собственных реальных перспектив и борьбы за свои интересы
Так что можно с уверенностью сказать, что, как бы ни отзывались о проекте участники сектора, в ближайшее время его ждет бурный рост и горячая любовь публики
Фантом возможности получить помощь на виртуальной паперти и купить фейковое чудо оказывается важнее осознания собственных реальных перспектив и борьбы за свои интересы. Так что можно с уверенностью сказать, что, как бы ни отзывались о проекте участники сектора, в ближайшее время его ждет бурный рост и горячая любовь публики.
Заранее ненадежный проект от RT
Учитывая, что о проблемах в сборах на личные карты участники сектора, в том числе и я, говорят уже с десяток лет, заявление Марии Бароновой вызывает некоторое недоумение. Когда о необходимости для наработки собственного опыта ходить по давно известным граблям пишет блогер Ольга Савельева, отчитавшаяся по проведенному сбору документами ликвидированного ИП с арифметическими ошибками, а потом забанившая всех, кто пытался объяснять ей, в чем она не права, это можно понять и посмеяться.
Здесь же о невозможности использования и принятия чужого опыта заявляет публичный политик и правозащитник, для которого работа с экспертами должна быть частью его профессиональных компетенций.
Да и идея «проверки информации силами журналистов» тоже зачастую оказывается сомнительной. Никакой опрос соседей и коллег по работе не поможет убедиться в том, что человек реально нуждается в той помощи, о которой просит.
комментарии из группы ДДБМ
Замечу, что ловить журналистов на вранье и манипуляции фактами в «сборочных историях» — это отдельное удовольствие.
Этим, например, занимаются активисты проекта «Благотворительность на костях».
Из их последнего «улова» — история калужанина Матвея Кулакова, которому некая анонимная клиника дала 75%-ный шанс на излечение, при том что, как следует из выписки, ребенок инкурабелен, то есть неизлечим. Но с активной помощью местного телеканала «Ника ТВ» на личные счета мамы уже собрано не менее 4 млн рублей.
Это история Артема Пронина с болезнью Канаван, на лечение которого силами сетевых сборщиков и федеральных каналов собрали около 500 тысяч долларов из заявленного к сбору почти миллиона. И это при том, что все утверждения об обещанном американцами выздоровлении не соответствуют реальным перспективам ребенка, и по факту сбор идет на первую стадию клинических исследований.
Ни один добросовестный фонд не возьмется помогать ни Матвею, ни Артему. Фонды пойдут за экспертным мнением к врачам и исследователям. Журналисты же зачастую больше заинтересованы в красивой картинке и жалостливой истории для родного СМИ.
Не выдерживает никакой критики и заявление Марии Бароновой, что создание фонда ограничит проект в выборе получателей помощи. При грамотно составленном уставе фонд может одновременно заниматься чем угодно: оплачивать лечение и покупать корову, вязать шарфики для пингвинов и отправлять гуманитарную помощь в Африку, оказывать юридические услуги малоимущим и организовывать праздники в детдомах, помогать погорельцам и эвакуировать нонкомбатантов из зоны боевых действий.
Но необходимость иметь пул экспертов по каждому направлению заставляет добросовестные фонды ограничивать себя в желании помочь всему миру. Да, многие эксперты готовы работать pro bono в некоммерческих проектах. Но далеко не все и не всегда.
